У него за плечами множество книг и спродюсированных фильмов, а его вклад в популяризацию советского и российского кино трудно переоценить.
— Фестиваль «КиноБраво» прошел впервые. Что заставило вас поверить в этот проект?
— Появление серьезного фестиваля, который представляет фильмы со всего мира, стало для меня важным фактором. Я всегда интересовался картинами как из Западной, так и из Восточной Европы, Северной и Латинской Америки, Центральной Азии, Африки, арабских стран и бывшего Советского Союза. Мы неоднократно пытались организовать фестиваль БРИКС в Китае, но безуспешно. Зато на «КиноБраво» собралось множество кинематографистов из разных стран, что подтверждает необходимость такого мероприятия.
Марко Мюллер, фото © kinobravo.ru
— В фестивале были представлены фильмы из стран, не славящихся кинематографом. Какой регион вызывает у вас особый интерес для исследования?
— Везде снимают интересные фильмы. На протяжении последних сорока лет я поддерживал новые направления в кино, которые возникали в Средней Азии, Иране, Китае и, конечно, в России. Моя карьера тесно связана с советским и российским кино. В 1980-х, когда я работал директором фестиваля в Пезаро, я выделил два блока для полноценной программы советского кино.
— Есть ли страны, которые вы еще не исследовали с точки зрения кино? Например, недавно мир открыл для себя Нолливуд – кино Нигерии.
— Я постоянно исследую новые направления – это часть моей работы как организатора фестивалей. Я слежу за нигерийским кино с тех пор, как посетил фестиваль FESPACO в Буркина-Фасо. В африканском кино не так часто появляются новые яркие имена, но даже среди фильмов Нолливуда, которые выходят на видео, есть достойные работы.
— В 2015 году вы говорили, что «Россия имеет шанс создать новый тип кинофестивалей». С тех пор многое изменилось. Как вы видите это движение в современных условиях?
— Несмотря на важную роль ММКФ, России нужен фестиваль, который стал бы связующим звеном между Азией и Европой. Именно это меня привлекло в фестивале «КиноБраво» – он действительно может установить такую связь. Россия всегда стремилась поддерживать диалог между Востоком и Западом, в отличие от Китая, у которого такой возможности не было. Россия – это Евразия, соединяющая два мира.
Марко на презентации фестиваля «КиноБраво» в Москве, фото WEB
— У вас большой опыт отбора фильмов для престижных фестивалей, что, безусловно, непросто. Как вы оцениваете сложность отсмотра конкурсной программы и выбора лучших фильмов?
— Работа в жюри всегда приносит удовольствие. Позволю себе процитировать моего друга, режиссера Джузеппе Торнаторе, который однажды сказал: «Какое счастье, что мне предстоит смотреть по три фильма в день!» Это полностью отражает и мое отношение к работе в жюри. Мне приятно смотреть фильмы и обсуждать их с коллегами за обедом, говорить о кино в целом и конкурсных работах в частности. Однако позиция директора фестиваля требует совершенно другого подхода. Нужно быть уверенным, что ваш выбор не зависит от текущих рыночных тенденций и что вы можете привлечь внимание к чему-то новому и неизведанному.
— Вы впервые посетили нашу страну в начале 1980-х годов и с тех пор значительно способствовали продвижению нашего кино за границей. Что именно привлекало и продолжает привлекать вас в российском кинематографе?
— Советские кинематографисты не боялись экспериментировать с новыми направлениями, и это разнообразие сохраняется и сегодня. Каждые два-три года мы наблюдаем появление свежих течений, будь то в Сибири или на Кавказе. Конечно, в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах также появляются талантливые режиссеры. Но я был приятно удивлён, обнаружив множество одарённых постановщиков в Кабардино-Балкарии.
— Как вы считаете, как изменился наш кинематограф за последние десятилетия?
— С появлением рыночных законов на киноиндустрию стало оказывать значительное влияние. Некоторые режиссеры смогли объединить вызовы коммерческого кино с их уникальным стилем и исследовательским подходом в авторских работах. В детстве я смотрел различные жанры, включая мультфильмы и вестерны, но первым фильмом, который поразил меня, была «Сказка о царе Салтане» Александра Птушко. Это было нечто совершенно новое для меня, с потрясающими спецэффектами. В целом, в российском кино всегда была тенденция создавать жанровые фильмы с оригинальным подходом.
Марко Мюллер, фото WEB
— Работа с Россией сегодня – это больше возможностей или рисков для профессионала?
— Возможностей достаточно, особенно в поиске новых рынков. Я не знаю точного числа российских фильмов, вышедших в прокат в Западной Европе за последнее десятилетие, но, вероятно, их было не так много. Это удивительно, ведь в Италии советские фильмы показывали регулярно, и образованная молодежь интересовалась вашим кино. После распада Советского Союза этот интерес не угас. Сейчас важно сосредоточиться на распространении российских проектов в Китае, который становится ключевым мировым рынком по кассовым сборам.
— Как стриминговые платформы повлияли на индустрию сериалов и кино, и как это можно использовать?
— Примером может служить Индия. Как только она начала сотрудничество с Netflix и Amazon, на свет стали появляться новые работы режиссеров, которые мы все знаем и ценим. Это касается как болливудских авторов, так и артхаусных деятелей, которые добились успеха благодаря этому партнерству.
— Однако в проекты стриминговых платформ вкладываются большие деньги, что не всегда оправдано. Это может привести к финансовым проблемам.
— Я вижу подобные риски в Китае. Все больше фильмов создаются на основе коротких видео из TikTok, где нужно уместить много информации в короткие кадры. Полнометражные фильмы превращаются в наборы роликов без развития сюжета. Это проблема, характерная не только для Китая, но и для других стран. Основная цель – привлечь молодую аудиторию, ведь подростки и молодые люди до двадцати лет являются ключевыми зрителями.
Марко Мюллер, фото WEB
— Для многих вы – легенда кино. А кто является легендой для вас?
— Я находил наставников в разных уголках мира. Во Франции я многому научился у Сержа Данея, известного кинокритика, который долгое время возглавлял журнал Les Cahiers du cinéma. В США – у критика Джонатана Розенбаума. В Японии – у Хасуми Сигэхико и Яманэ Садао, которые научили меня ценить жанровое кино. Говоря об Африке, нельзя не упомянуть Тахара Чериа, основателя Карфагенского фестиваля. Мое восхищение советскими и российскими фильмами было бы неполным без посещения Музея кино.
— Вы много путешествовали. Где вы сейчас живете?
— В Шанхае. Наконец-то я смог уделить внимание китайской части своей натуры, ведь моя жена – китаянка. Большую часть времени я говорю и думаю на китайском, который изучаю с шестнадцати лет.
— Сколько языков вы знаете?
— Я свободно говорю на семи языках.
— Как обстоят дела с вашим русским? Вы тоже его учили.
— Если мы начнем разговор на общие темы, я смогу понять большую часть. Но как только речь зайдет о кино, я теряюсь. Я пока не очень хорошо разбираюсь в специфической терминологии на русском. Хотя я много лет погружен в русское кино. В 1980-х я каждый год выделял месяц, чтобы смотреть по пять-шесть русских фильмов в день. Переводы были неполными, и мне приходилось разбираться самостоятельно. Это помогло мне лучше понять язык. Россия, безусловно, была и остается для меня одним из самых значимых мест в мире.
— Как вы проводите свободное время? У вас его хватает?
— К счастью, да. У меня есть маленькая дочка, ей пять лет, и я стараюсь делать все, что она хочет. Но я также рад работать в Шанхайском университете, управляя исследовательским центром, где могу на несколько часов погрузиться в мир кино. А потом возвращаюсь домой к дочке.
Марко Мюллер с семьей на фестивале «КиноБраво», фото © kinobravo.ru
— Регламент фестивалей требует, чтобы члены жюри единогласно выбирали лауреатов. Как этого добиться, если у вас разные взгляды и даже языковые барьеры?
— Председатель жюри должен обладать дипломатическими навыками, уметь слушать разные мнения и находить баланс, не навязывая свою точку зрения. Однажды я возглавлял жюри, в котором были Кен Лоуч и Пол Моррисси, соратник Энди Уорхола. Участники имели четкие политические позиции, и между левыми и правыми возник конфликт. Правые решили выйти из жюри. Но мне удалось наладить диалог и убедить их принять решение на основе мнения большинства, хотя и не единогласно. Моррисси это оценил и сказал фразу, которую я запомню: «Если бы страна под названием Кино подала заявку на вступление в ООН, надеюсь, ты стал бы ее послом».
